В школе на наркотики

в школе на наркотики

Старшеклассников школы № 5 города Климовска заставляют сдавать тесты на наркотики, пугая, что без них ребята не поступят в вузы. Школы, безусловно, должны быть заинтересованы в снижении спроса на наркотики, сокращении предложения наркотиков и смягчении медицинских и социальных последствий. В школе предложили заполнить информационное согласие на «социально-психологическое тестирование» на употребление наркотиков. Что это такое и. ЖМЫХ ИЗ КОНОПЛИ КУПИТЬ

Социально-психологическое тестирование проводится раз в год для малышей старше 13 лет. Для тестирования школьников младше 15 лет нужно письменное согласие родителей, а начиная с 15 лет — письменное согласие самого ученика. До этого в Минтруде выступили с идеей инспектировать школьников и студентов на наркотики. Сообщалось, что уже разработан проект, который изменит порядок профосмотров учащихся.

Предполагалось, что неотклонимым пт станет проверка на опиаты, растительные и синтетические каннабиноиды, амфетамин и остальные запрещенные вещества. Опции эфира Список запрещенных в РФ организаций. Все права на материалы, находящиеся на веб-сайте m При любом использовании материалов веб-сайта ссылка на m Редакция не несет ответственности за информацию и представления, высказанные в комментах читателей и новостных материалах, составленных на базе сообщений читателей.

СМИ сетевое издание «Городской информационный канал m Средство массовой инфы сетевое издание «Городской информационный канал m С АО «Москва Медиа». Учредитель и редакция - АО «Москва Медиа». Основной редактор И. Адресок редакции: , РФ, г. Москва, ул. Правды, д.

Почта: mosmed m Информация о курсах валют предоставлена Центральным банком Русской Федерации. Информация о пробках предоставлена ООО «Яндекс. В сетевом издании могут быть применены материалы интернет-ресурсов Facebook и Instagram, обладателем которых является компания Meta Platforms Inc. Москва 24 город. Светлана Иванова: Поэтому что его нужно колоть в вену, а это страшно. Светлана Иванова: Да, и там нет никаких болезненных причин, взял и понюхал. Александр Костинский: В кино демонстрируют, что все эти мафиози берут трубочку и нюхают.

Александр Костинский: А сколько стоит амфетамин, героин, каковой порядок? Светлана Иванова: Я уже, честно говоря, в этих суммах не знаю. Там осознаете как, там есть таковая вещь, что героин и кокаин в нашей стране, слава для тебя господи я с точки зрения спеца говорю , поставляется плохой, и он разбавляется.

Разбавляется дибазолом, аспирином и иными таблеточками белоснежного вида. Александр Костинский: Вот это тот самый вариант, когда отлично, что разбавляют. Светлана Иванова: Да. Поэтому что там сеть дилеров, сеть барыг так именуемых, и вот каждый разбавляет, и в конце концов есть кокаин процентный, процентный, процентный и так дальше.

То есть процентного колумбийского в нашей стране нет, слава для тебя господи. Александр Костинский: Ну, хорошо, это у нас «ликбез по наркотикам», а сейчас давайте по детям. Как это происходит? Специалисты, как я знаю, молвят, что, вообще-то, сама форма вовлечения — эпидемиологическая, то есть как бы те, кто уже колются, вовлекают остальных. Соответственно, те, кто чуть-чуть знают, помнят арифметику, соображают, что ежели скорость распространения зависит от количества уже инфицированных либо уже использующих наркотик, то это экспонента, это чрезвычайно стремительный рост.

И вот этот рост должен все время усиливаться, и чем больше людей, тем больше И чрезвычайно почти все люди, попавшие в зависимость, условно говоря, должны привести еще кого-либо, и тогда им дают. Потому, вообщем говоря, ежели это выйдет из-под контроля, то это может просто быть как взрыв. Светлана Иванова: Да, я согласна. Но тут еще, осознаете, таковой чисто психический фактор. Поэтому что те, кто уже чрезвычайно издавна посиживают на наркотиках, скажем, год, полгода…. Светлана Иванова: Это чрезвычайно долго считается.

Это уже, считайте, зависимость существует. И они соображают, как им плохо, они соображают, что они нехорошие. Они соображают, как изменяется их психика. Они соображают, что они стают изгоями общества. И им просто становится чрезвычайно досадно, что они одни такие, и тогда они вовлекают остальных. Они говорят: «Ты что, слабак? Ну, давай со мной». Поэтому что им составляет уже моральное наслаждение кого-либо, скажем, вовлекать. Неплохого человека делать нехорошим — от этого они получают наслаждение.

Поэтому что психика, естественно, принимающего наркотики чрезвычайно сильно мучается. Он уже становится деструктор. Светлана Иванова: Да, разрушитель. И от этого разрушения он получает наслаждение. Александр Костинский: А с какого возраста, в каких классах это происходит? Светлана Иванова: Ну, это может начинаться с 12 лет в больших городках. Александр Костинский: Вот вы практикующий психолог. У вас — ну, не называя фамилий, естественно, чтоб никого не обидеть, — с какого возраста к для вас попадали ребята?

Светлана Иванова: Ну, это снова же специфичность нашей страны, ко мне попадают уже в том случае, когда уже все, уже идти некуда, отступать некуда. Александр Костинский: Пока гром не грянет, мужчина не перекрестится. Александр Костинский: Ведь удивительно, про наркотики все знают, что это жутко опасно! Светлана Иванова: Им так кажется, что они знают.

Они не знают, как это небезопасно. Вот ежели мы возьмем и будет, к примеру, водить малышей в наркодиспансеры, какие-то экскурсии проводить осведомительные, чтоб они это лицезрели. Александр Костинский: Я, к примеру, знаю, что в неких штатах США перед получением прав на вождение людей водят в особые комнаты, где лежат в ваннах трупы людей, которые попали в трагедии.

То есть таковым образом там людям разъясняют, что нужно соблюдать правила дорожного движения. Потому то, что вы говорите, что можно…. Светлана Иванова: Верно, когда люди очами это лицезреют, у их совсем другое восприятие. Александр Костинский: Во что преобразуются люди, которые употребляют наркотики, ребята. Скажем, глядят сериал — и пускать, как они рекламу пускают, такую небольшую заставочку социальной рекламы.

Александр Костинский: Да вроде бы какая-то антинаркотическая соц реклама есть в метро или… Слабо? Светлана Иванова: Нет, это слабо, это даже чрезвычайно смешно. Мне кажется, что это разрабатывали не спецы. Это обязано быть так ярко, что человек поглядел — и ужаснулся.

Как вот трэш-фильмы демонстрируют, там же страшно, - ну, почему не сделать такую же рекламу, чтоб воздействовать…. Леонид Перлов: Я думаю, позже что реклама соответствующего свойства стоит очень и очень дорого. Леонид Перлов: Конкретно соц, но ее кто-то должен делать, неплохой спец, работа которого обязана быть оплачена. Александр Костинский: Ну, это тыщи баксов. Но не в этом дело. Дело в том, что ежели бы их обязали, здесь никто бы…. Леонид Перлов: Будут обязать демонстрировать.

Разрабатывать обязать могут? Александр Костинский: Нет, разрабатывать может, естественно, правительство. Я думаю, у всех служб — и у наркотической, и так дальше, и у Министерства образования, у их есть бюджеты на всякие такие вещи. Потому, допустим, показ… Вообще-то, ежели говорить о структуре средств, то, естественно, нередкие трансляции еще больше средств берут, чем разработка.

Это как раз чуть-чуть иной вопросец. Леонид Перлов: Ну, не скажите. Вот вы упомянули снова же мой родной Минобрнауки. По-моему, в некий из недавних передач шла речь о том, что политику, идеологию работы диктует бухгалтер. У бухгалтера есть бюджет, у которого есть строчка «антинаркотическая пропаганда», скажем так.

Там не написано «эффективная антинаркотическая пропаганда», там не написано «высококачественный продукт» - этого ничего нет. Он может выделить средства под листовку, которую наклеят в метро, с маловразумительным текстом и невыразительной картинкой — строчка выполнена. Стоит листовка дешево, с точки зрения бухгалтера все в порядке: бюджет выполняется, в отчет может записать подобающую сумму, маленькую экономию средств никто не отменял.

Александр Костинский: Но здесь, Леонид, ситуация таковая, что, вообще-то, бухгалтер выдает средства. А должен быть, как в любом процессе, конкурс, должны быть специалисты, которые узнают, будет действовать либо нет. И такие люди, как Светлана, должны там быть, и люди из наркоконтроля, наркослужбы тоже должны быть, и их специалисты.

У их же тоже наркологи…. Леонид Перлов: И у их обязано быть решающее слово еще, не считая всего остального, в таковых вещах. Александр Костинский: Конечно! И они должны отдать реально текст задания тем людям, которые будут выходить на конкурсы.

Должны быть люди, которые в состоянии это сделать. Александр Костинский: Вот вы работаете с детками, скажите, вы ощущаете, Леонид, вот это давление со стороны наркотиков на современных столичных ребят? Леонид Перлов: Да, я ощущаю это давление и время от времени сталкиваюсь. Скажем так, это не раз в день, пока еще, слава для тебя государь, не неизменный фон, но проявляется это все почаще и почаще.

И, я бы произнес, проявляется все страшнее и страшнее. В первую очередь благодаря тому, что возникает вот этот кумулятивный эффект, о котором вы говорили: скапливается, скапливается, скапливается и — взрывается. Лет назад я такового, пожалуй, еще не замечал. Были отдельные проявления, отдельные случаи, этот ребенок здесь же убирался — и все вроде в порядке. Сейчас этого уже недостаточно. Он успевает заразить какую-то группу, и пошло-поехало. Александр Костинский: То есть вирус пошел, и инфецирование — это нужно осознавать как поведение.

Леонид Перлов: Да, заразить собственной манерой поведения, своим образом жизни — 1, 2, 5, 8, 12 и так дальше. Выловить всех уже становится много сложнее. Тем наиболее что единожды втравленный в это дело человек, вот его товарища, который и втравил, фактически, сцапали, выставили из школы, определили лечиться и так дальше, а ребенок не дурак, и он просто перестает сиим заниматься в школе. За школой есть красивый переулочек, садик либо что-то в этом роде, где можно и приобрести, и реализовать, и испытать и все что угодно.

Для чего же на очах у людей сиим заниматься? Неувязка, таковым образом, просто уходит с глаз, но не перестает быть неувязкой. Александр Костинский: То есть мы говорим, что это ребята школьного возраста, но ясно, что они уходят из школы, поэтому что соображают, что их здесь могут изловить. То есть когда мы говорим «наркотики в школе», мы быстрее имеем в виду ребят школьного возраста. Леонид Перлов: Чрезвычайно нередко это начинается в школе, конкретно в стенках школы.

Так как это место, где малыши вкупе, где они могут разговаривать, проводят огромную часть практически жизни. Светлана Иванова: И раскур того же косяка может произойти в школьном туалете. Александр Костинский: Светлана, - вы психолог, вы работаете, - а как ребята сами разъясняют, как они попадают в эту зависимость? Светлана Иванова: Вы понимаете, как правило, это бывает «мне скучновато жить».

Светлана Иванова: Эффект травки, чем он привлекателен, они начинают под действием травки развлекаться, им становится все смешно. Почему есть таковая фраза - «пробивает на хи-хи» - у их таковая всераспространенная. Они все время смеются, все время, мы все смешно. Они уходят просто от реальности, от данной для нас монотонности, от заморочек и начинают вот так развлекаться, безудержно просто, от всего.

От того, что нет заморочек никаких, не необходимо ничего делать. А позже они говорят: «Я не хочу…» Как правило, это начинают малыши, как ни удивительно, из удачных семей. Александр Костинский: Почему «как ни странно»? Светлана Иванова: Дело не в этом. Просто они говорят: «Я не желаю жить так, как папа и мать.

Мне неинтересно это. Я не желаю каждый день — на работе, а позже ездить на дорогие курорты отдыхать. Я так не хочу». Светлана Иванова: Да, «я желаю уходить все время от проблем; а то они молвят мне, чтоб такие средства заработать, необходимо чрезвычайно отлично обучаться, позже поступать в престижный университет, а я этого не хочу». Александр Костинский: А что, можно огласить, что возникло уже… ну, не поколение, а таковая прослойка ребят, и, честно говоря, им таковой капиталистический образ жизни, образ жизни практически тружеников, лишь типичных тружеников, он им уже не нравится?

Им охото получать наслаждения, но не платить за это своим временем и работой? Светлана Иванова: Они согласны работать, но там, где любопытно. Как правило, это детки несколько артистичные, они не желают монотонности работы. А предки говорят: «Нет, у тебя есть колея, и ты в ней будешь двигаться». Александр Костинский: То есть все-же это некий конфликт ежели не меж поколениями, то между….

Светлана Иванова: Быстрее всего меж поколениями. Это русское поколение родителей и уже наши полукапиталистические малыши — они совершенно остальные. И совсем различное мировоззрение, совсем различные ценности. И недопонимание друг друга как раз…. Светлана Иванова: Вы поглядите снова же то же телевидение: они собрались в банды… Обожаю кинофильм «12 друзей Оушена» с позиции, как это снято, юмора, а они-то глядят как: о, мужчины собрались, вскрыли казино, взяли столько средств и живут-отдыхают - и я так желаю.

Александр Костинский: Светлана, означает, группа риска — это те, кому скучновато, это, в общем-то, ребята, которые стремятся к творчеству, к броской жизни. Так как реальность им таковой жизни, по их мнению, не дает, для этого нужно работать, они как бы подменяют яркость наркотиками. Светлана Иванова: Далее происходит переход с марихуаны на амфетамины.

Светлана Иванова: Это группа амфетаминов. Это фармацевтические препараты, которые у нас в стране как бы запрещены…. Светлана Иванова: Есть либо нет средств на то, что есть в аптеках. Такие препараты есть, и они знают у их же свое «сарафанное радио» , какие препараты необходимо приобрести, для того чтоб заменить. Снова же то же самое ЛСД либо экстази стоит тоже рублей. И они вскладчину, по рублей на двоих — и таблеточку напополам, неувязка решена.

Александр Костинский: А это конкретно зависимость, то их начинает, как при обыкновенной зависимости, разламывать, им повсевременно плохо, ежели они не приняли пилюлю, да? Светлана Иванова: Да, тут выходит, что через полгода уже в обмен веществ каждого малыша, принимающего наркотики, заходит это вещество.

И им уже не хватает физиологически этого вещества либо какого-то еще, которое сумеет так же расширить сосуды, чтоб он получил, скажем, определенный эффект. И тогда он отыскивает, подбирает, что он может. Это может быть, скажем, пилюля клофелина, взятая у бабушки.

То есть он услышал, что какое-то вещество посильнее будет действовать, - и он уже его начинает принимать. И это могут быть пилюли из аптеки, либо это могут быть те, которые можно брать у дилеров. Александр Костинский: И вот ребенок таковым образом движется. Как это сказывается на его образовании, обучении? Светлана Иванова: Ну, это сходу же резко снижение успеваемости.

Поэтому что нарушается память, нарушается внимание, нарушается концентрация…. Александр Костинский: Даже опосля того, как он принял, а позже не принял? Светлана Иванова: Понимаете, даже опосля разового приема можно узреть этот эффект. Светлана Иванова: Он не может сосредоточиться. То есть когда уже даже кончился, с его точки зрения, наркотик, он же все равно в организме посиживает, и ребенок не может сосредоточиться, он повсевременно в движении, он раздражителен, может быть агрессивен, могут быть какие-то гневные вспышки и так дальше.

Александр Костинский: Давайте верно повторим, может быть, для родителей, дедушек, бабушек, какие точные признаки, верные, которые молвят, что у малыша, по-видимому, существует риск потребления наркотиков, и что делать. Светлана Иванова: Малыши, которые употребляют травку — тут можно сходу их вычислить. Опосля приема травки у их резко увеличивается интоксикация, им необходимо чрезвычайно много пить воды.

И они приходят и начинают чрезвычайно много пить воды. И у их обостренное чувство голода, то есть ребенок вдруг пришел и съел все содержимое холодильника — это, означает, процентов…. Александр Костинский: Но опосля спорта тоже пить охото, ежели по жаре побегать. Светлана Иванова: Нет-нет, там есть предел, а тут предела нет.

Такое действие наркотика, марихуаны: он начинает есть все попорядку, он может съесть крабовые палочки и здесь же съесть котлету свиную, пирожное, позже еще кефиром запить и так дальше. И все это может чрезвычайно долго длиться. Александр Костинский: Ежели вдруг ребенок, который нормально питался…. Светлана Иванова: Да, аномальный аппетит и аномальное чувство жажды. Но это, естественно, мы должны с вами обращать внимание, что обостренное чувство жажды бывает, к примеру, у диабетиков, то есть там есть личные физиологические моменты.

Александр Костинский: Во всяком случае это уже один из признаков, это говорит уже о угрозы. Светлана Иванова: Красноватые глаза. Красноватые белки, потрескавшиеся сосуды, увеличенные зрачки. Совсем неадекватное поведение. Он может смеяться. Он может придти и смеяться, развлекаться вовсю, и это не означает, что ему смешно, а это означает, что он под действием какого-то наркотика. Может, к примеру, действие остальных наркотиков проявляться в том, что он не спит.

Он повсевременно в действии, он не спит, он может день не спать, двое не спать, весь в движении, он говорит, о кое-чем чрезвычайно ясно докладывает, какие-то мысли. То есть физиологически чрезвычайно интенсивно тут начинает работать мозг, поэтому что чрезвычайно массивная доза дана ему для стимуляции, и он находится в таком вот взбудораженном состоянии. Позже, опосля происшествия этого, это два дня, допустим, будет, а позже он будет лежать просто в отключке, просто ничего делать не сумеет.

Резкие перепады. Александр Костинский: Светлана, и что делать родителям в этом случае? Вот они это узрели, будем говорить, у их появилось подозрение, и что должны делать при этом родители? Светлана Иванова: Вы понимаете, есть экспресс-анализы, тестовые методики на анализ мочи, они продаются во всех аптеках. Александр Костинский: То есть самому можно проверить, ежели вы не желаете суетиться, да?

Светлана Иванова: Да, пришли в аптеку и сказали: «Дайте мне, пожалуйста, тест на наркотики. Там есть на марихуану раздельно, и на гашиш, есть на 8 наркотиков, на опиум, на героин, любые есть виды. Вот вы приходите и говорите: «Дайте мне, пожалуйста, тест на наркотики». Берете свое чадо, ведете в туалет, он, грубо говоря, мочится на эту бумажку, и вы смотрите, есть там действие наркотика либо нет. Кстати, я бы желала огласить, то мадам Батурина в собственном лицее, который она курирует, сделала….

Она в лицее, который она курирует, сделала неотклонимым сдачу анализом малышей на наркотики. Я знаю о этом точно, поэтому что два года назад у меня была женщина, которая посещала этот лицей. Это непременно. При этом детки не знают, на что они сдают. И таковым образом она вычисляет….

Светлана Иванова: Естественно, не она лично. Она курирует. Но два года назад она ввела в собственной уже, скажем…. Светлана Иванова: Не в этом дело. Это можно сделать в хоть какой школе, и это довольно просто. Испытания не такие дорогие. Александр Костинский: То есть, вы считаете, что одна из мер, что делать, - предки должны следить за своим ребенком и попробовать это сделать самим.

Вообщем, уместно, чтоб централизованно, в один момент в школе провели тест-контроль, и таковым образом можно выловить тех, кто употребляет наркотики. А это не делается? Светлана Иванова: Естественно, нет. Вот я слышала, что это делалось лишь в одной данной нам школе.

Больше я не слышала, чтоб это где-нибудь делалось. Леонид Перлов: Я не слышал даже о этом. Можно, наверняка, с уверенностью утверждать, что не делается. Во всяком случае, ни о какой централизации речи не идет, непременно. Светлана Иванова: Хотя везде, на всех интернет-сайтах, во всех мед журнальчиках пишется о том, что есть такие испытания, пожалуйста.

Грубо говоря, ежели каждый директор, мало-мальски заинтересованный в здоровье собственных подопечных это сделает, то это будет логически верно: закупить эти испытания и — пожалуйста, сдавайте анализы, выверяйте свои наркоманов тихо, без нервишек, без различных инспекций, без смертей, без чего-то еще.

Ежели бы он был заинтересован, какой-либо директор школы, он бы взял и сам ввел. Александр Костинский: Как вы считаете, Леонид, как учитель, стоило ли, допустим, Министерству образования либо Рособрнадзору вместе с мед учреждениями, может быть, службой по борьбе с наркотиками проводить такие вот испытания в школах? Леонид Перлов: Я бы заменил альянс «или» на альянс «и» для полезности дела.

Александр Костинский: То есть и Министерство образования, и Минздрав…. Светлана Иванова: Мне кажется, необходимо решать делему снизу, что именуется. Леонид Перлов: … с достаточными возможностями. Но я чрезвычайно сомневаюсь, что это реализуемо в наших критериях. Александр Костинский: Понятно, что наркотическая мафия сильна. Но не то что бы она проплачивает…. Леонид Перлов: Да и не будет нужно ей ничего проплачивать. Обычный пример. Допустим на секундочку, что мы сделали то, что предложила Светлана, таковой одномоментный контроль — в определенный день срез по школам.

И директор предоставляет отчет, что у него в школе 6 наркоманов. Директору не достаточно не покажется, я для вас это гарантирую. Ах, у тебя в школе наркоманы, а ты о этом не знал! Со всеми вытекающими отсюда большими административными последствиями для этого директора, вплоть до увольнения, при этом громкого, гулкого, за несоответствие, неисполнение и так дальше.

Я думаю, будет чрезвычайно незначительно директоров, которые представят конкретные результаты этого среза. Александр Костинский: Но Светлана говорит о другом, что это он делает для себя, что это он не публикует. Леонид Перлов: Муниципальная школа никогда и ничего не сумеет сделать для себя. Леонид Перлов: Не имеет права, непременно. Лишь с разрешения, наиболее того, с санкцией соответственной.

Он может выйти с соответственной инициативой, разглядят, ему разрешат, опосля чего же он должен будет представить отчет. Либо он должен одурачить, либо он должен констатировать, что не контролирует ситуацию в собственной школе. Александр Костинский: В этом смысле есть некоторый таковой бюрократический тупик.

Леонид Перлов: Да, потому я и считаю, что верным был бы контроль со стороны родителей. Дело не директора даже уже, а учителя, потрясающего управляющего, в конце концов, информировать родителей, что есть подозрения, что есть возможность и что им следует сделать вот так и так — это не команда, это рекомендация. Родитель, в отличие от директора школы и даже учителя, человек свободный; у нас есть Закон о семье, который чрезвычайно почти все родителю разрешает такового, что он не разрешает преподавателю.

Может быть, это наиболее верный путь — через родителей. Но для этого нужно вбить, в конце концов, в родительские головы степень угрозы ситуации и мысль простую довольно, что нет в городке малыша, который был бы застрахован от этого дела. Нет — не принципиально, какая у него семья и в какой он школе обучается. Александр Костинский: Светлана, скажите, пожалуйста, что происходит с ребенком, который уже подсел, как молвят, на наркотики?

Светлана Иванова: Он деградирует. Во-1-х, у него идет конкретное действие на головной мозг. Соответственно, могут врубаться определенные интересы, низменные интересы, инстинкты, отключаться интеллект. А позже это зависит от каждой личности персональной. У кого-либо, может быть, растет много фобий, то есть много страхов каких-либо возникает, у кого-либо, напротив, апатия какая-то возникнет.

По большей части у их возникает при продолжительном приеме мысль о погибели. Светлана Иванова: В принципе, погибель им становится приятной и сладостной. Суицид еще страшно, но вот эта сладкая погибель, то есть прием, прием, прием, а позже передоз — и уход из жизни. Светлана Иванова: Да, чрезвычайно крупная доза принимается чего-то. Они к данной для нас мысли начинают потихоньку привыкать.

Александр Костинский: Когда к для вас попадают дети? Предки приводят, когда они все-же видят? Светлана Иванова: Да, предки говорят: «У нас что-то совсем плохо с учебой стало, просто скатился».

Попали самую рисунок на тему наркотики надо будет

ДЕТИ И СПАЙСЫ И ИХ ПОСЛЕДСТВИЯ